Раскаты грома в маленьком «Ящике»
(Mike TERRANA, Санкт-Петербург, клуб «Ящик», 13.02.2015)
Часть четвертая.
Следующей частью этого вечера была серия вопросов-ответов. И вот тут хочется озвучить одну не самую приятную мысль в адрес организаторов этого неординарного шоу. Я очень благодарен им уже за то, что это шоу состоялось, за то, что мне удалось так близко взглянуть на ударную работу Майка Терраны. НО… Одно большущее но: перевод всего, происходившего в этой части вечера, мог бы быть получше. Мягко выражаясь, его – этого перевода – вообще не было. В самом начале Майк поинтересовался, понятен ли нам его английский язык и, услышав пару одобрительных возгласов, организаторы, видимо, решили, что переводить вообще не нужно. Так что речи Майка, часто сопровождаемые его очень красноречивыми гримасами, переводились лишь изредка и не дословно, и то – по настоятельной просьбе кого-то из зала. Майк при этом недоумевающее поглядывал то в зал, то на работников клуба. Так что рассчитывать мне пришлось лишь на мое знание языка (я, к своему удивлению, вдруг осознал, что, когда надо, достаточно много мне удается разобрать – быть может, яркая мимика Майка помогла в этом), на то, что переводилось официально, да на «помощь зала» - порой кто-то очень конкретно и громко переводил для незнающих то, что говорил ударник.
Ну и чуток поподробнее, поскольку вся эта часть оказалась так же достаточно интересной, в ней меня, в основном привлекло не то, что говорил Террана, а то, как он говорил. Прежде всего Майк представился залу – это было впервые за вечер, когда мы услышали голос драммера: «Меня зовут Майк Террана! Да, уже гребаные 55 лет меня зовут Майк Террана!». Сразу оговорюсь, что там, где я употребляю слово «гребыные» или его производные, звучало всем понятное fucking. Далее Майк поблагодарил нас всех, сказал, что ему очень нравится наш город, что это один из прекраснейших городов в мире и, что когда-то давно, очень-очень давно, он даже и не думал, что ему доведется побывать в нашем городе и, тем более, играть в нашем городе на ударных. «Прозвучавшие сейчас композиции – это композиции с моего сольного альбома “SinFonica”, но, к сожалению, у меня нет сейчас с собой этого альбома, так как кто-то украл мой багаж. Мой багаж сейчас в Риме, и, вероятно, какой-то итальяшка сейчас носит мои шорты. Дай бог, чтобы это оказался не гребаный вегетарианец. Гребаный ублюдок». Всю предыдущую речь Майк постоянно улыбался, говоря о неком итальянце – достаточно презрительно скривился, но затем вдруг провел перед лицом ладонью, и лицо сразу стало серьезным – таким образом Майк демонстрировал, что до этого он шутил, теперь же будет серьезен. И такое он впоследствии проделывал неоднократно. «А на самом деле, я сам вегетарианец. Прозвучавшей сейчас музыке более 300 лет, и она – с моего сольного альбома “SinFonica”. Если вы послушаете эти произведения в оригинале, то вы обнаружите, что там нет ударных. И я решил исправить это упущение. Сейчас вы можете задать мне любые вопросы: о моей музыке, о моих барабанах, о бизнесе, о моей жизни, о чем угодно».
Первым прозвучал вопрос об Ингви Мальмстине, о сотрудничестве Майка с ним, о том, так уж ли трудно было с ним работать. Тут на лице Майка опять заиграла коварная улыбка, и он произнес достаточно внушительную речь, постоянно гримасничая, и периодически пересыпая свои слова ненормативной лексикой: «О, Ингви! Как вы думаете, легко ли работать с человеком, который потребляет тонны алкоголя и занюхивает горы кокаина? Кроме того, Ингви очень любит себя, нет, не любит, он обожает себя. Ну и, в совокупности с алкоголем и кокаином – да, это было очень легко. Когда я проработал с ним всего пять дней, он меня уволил, а на следующий день позвонил мне, и, оказывается, он даже не помнил, что я уволен». Майк проводит рукой перед лицом и: «Ингви, очень талантливый, очень интересный, очень самобытный музыкант. И, играя с ним, я приобрел незабываемый опыт. Правда, у него непомерно раздутое эго. Как вы думаете, было бы здорово, если бы я постоянно покрикивал, что я МАЙК ТЕРРАНА, ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ МАЙК ТЕРРАНА? Я работал с ним на протяжении двух лет. И вместе с ним мне довелось впервые играть в Японии, в Будо-Кане. А первыми европейцами, игравшими в Будо-Кане, были БИТЛЗ. И я не мог себе поверить – я играю на той же сцене, на которой когда-то играли БИТЛЗ, я играю на той же сцене, на которой играл Ринго! Ингви, конечно же, очень проблемный малый, но работать с ним было очень интересно. Хотя, как человек, это очень сложная личность».
 |
Затем Майка спросили, какой из проектов, в котором он участвовал, по его мнению, оказался самым удачным, за исключением его сольных работ и сотрудничества с Тарьей. Майк ненадолго задумался, и тут кто-то подсказал ему – RAGE. Ответ Майка: «RAGE были хороши на первых трех альбомах. А если не касаться моих сольных альбомов и Тарьи, то наилучшей была работа с Тони МакАльпином. Это очень интересный, очень артистичный музыкант. С ним мы реально создавали музыку, живую музыку, которую потом никто не подправлял на компьютере. Сейчас же вся музыка перестала быть живой, вся она записывается на компьютере, делается на компьютере, ретушируется на компьютере, и уже не надо хорошо играть, компьютер сделает все за вас. Поэтому сейчас у меня своя группа, которая так и называется TERRANA. Мы играем втроем, и в таком составе уже никуда не спрятаться, тем более – там я БОСС! (на лице музыканта расплылась самодовольная улыбка, но он опять провел перед лицом ладонью, стирая ее, и далее продолжал серьезно). И я никому не позволю в моей группе делать музыку на компьютере. Так что быть боссом тоже хорошо. И мне нравится то, что мы делаем. Сегодня я сыграю вам одну композицию с нашего альбома. Надеюсь, вам она тоже понравится».
Кто-то поинтересовался у драммера: «Говорят, сейчас группа RAGE распалась. Неужели Пиви Вагнер такой сложный человек, что с ним всем трудно сработаться?». Тут Террана был краток и серьезен: «Я ушел из группы 10 лет назад, и, по-моему, она тогда и прекратила свое существование. Пиви начал подправлять мои партии на компьютере, о чем я говорил раньше. И мне это не понравилось. Музыка RAGE переставала оставаться музыкой, поэтому я и ушел».
